21-12-2001 О платном образовании
Гавриил Попов. МК (21.12.2001). 10 декабря в Кремле, в Большом Кремлевском дворце состоялся большой форум — “Кадры для экономики России XXI века”. Естественно, что наряду с вопросами о новой кадровой системе, о новых требованиях к кадрам, о перспективах потребности в кадрах одной из ведущих тем была проблема подготовки кадров. И доклад министра образования России В.М.Филиппова, и выступления ректоров наших ведущих экономических вузов — А.Г.Грязновой, Н.Н.Гриценко, А.Г.Поршнева, Г.А.Ягодина и других — были интересными и содержательными.
И все же у меня осталось ощущение, что проблема платного образования не заняла соответствующего ее важности места. И это тем более печально, что и в концепции реформы образования она тоже “приглушена”.
Система образования — это часть общественного строя. Если все общество уподобить заводу, то сфера образования — это та часть завода, где готовят “задел” для его будущего. То, что делается в образовании сегодня — определит ситуацию с кадрами через три, пять и более лет.
С одной стороны, образование имеет свои законы, правила построения и развития. С другой стороны, образование подчинено тому строю, который оно обслуживает. Поэтому никаких “чистых”, “логически непротиворечивых” реформ образования быть не может. Любая реформа образования, если она не сочетается с главными характеристиками общества, будет обречена.
С этой точки зрения, главное для образования — соответствовать тому постиндустриальному строю, с переходом к которому от государственного социализма связано не только процветание, но и само сохранение России в XXI веке.
Почему? Да потому, что постиндустриальный строй преодолевает недостатки как основанного на господстве частной собственности капитализма, так и всеобщего огосударствления при социализме. Постиндустриальный строй впитывает лучшее из обеих этих систем. Поэтому главная черта постиндустриализма — плюрализм.
Плюрализм в экономике предполагает сочетание трех равноправных блоков — госсектор, коллективный сектор, частный сектор. Плюрализм — это сочетание регулирования и конкуренции, мотивов прибыли и социальной ответственности, рынка и социальной ориентации, инициативы и следования “общим правилам”. Суть постиндустриализма, основа его преимуществ — органическое сочетание, взаимодействие на равных государственного и частного. Везде: в экономике, в здравоохранении, в культуре. И, естественно, в образовании.
Нельзя говорить “А” и не говорить “Б”. Поэтому попытки построить образование на иных, чем весь строй, основах приведут к ошибкам, к растрате средств. Попытки свести образование в основном к государственному и бесплатному — это строительство вместо целого здания одной из его частей.
В Китае все высшее образование — платное. И хотя платное — это еще не все частное образование, уже одна платность позволила Китаю довести оплату профессоров в вузах до тысячи долларов в месяц, предотвратить массовую “утечку мозгов” из Китая, обеспечить интеллигенции и достойную жизнь, и авторитет, и весомую роль в обществе.
В США во второй половине ХХ века обучение в большинстве школ стало бесплатным. Практически бесплатными или с ничтожной, по меркам США, платой стали и многие университеты. Ну и что получили США? Всеобщие жалобы на падение уровня и общего, и университетского образования. По существу настоящую специальность в США дают не университеты, а разного рода послеуниверситетские школы — практически все платные.
А у нас возобладала (а правильнее сказать, перешла к нам по инерции, по наследству из эпохи государственного социализма) идея глобального преобладания бесплатного образования, разумеется, государственного — с небольшим довеском частного образования — то ли в качестве неизбежного зла, то ли в качестве временной уступки.
Правильно ли это? Посмотрим.
Платность не является для нас чем-то абсолютно новым. У нас есть опыт — и немалый — платности в образовании при социализме.
Я думаю, все еще помнят, что были платными для большинства детей занятия и музыкой, и спортом. Платили и за обучение вождению автомобиля. Платили за настоящие занятия языком. Платили учителю за дополнительные уроки с ребенком. За подготовительные курсы. За репетиторство, масштабы которого стали колоссальными.
Эти более или менее официально допущенные платные образовательные услуги дополнялись незаконными “доплатами”: за получение медали, за прием в вуз. А, например, заочное образование стало массовой сферой платности в течение всего периода учебы. Порой дело доходило до прямой покупки дипломов. Достаточно посмотреть на перечень судебных дел по теме “образование”.
Возможность обеспечить учебу детей деньгами создавала сверхмощный стимул к их “добыванию” — прежде всего криминальным путем, так как законных средств зарабатывать помногу не было и не могло быть в обществе тотальной урегулированности и уравнительности.
Очень часто формой оплаты за учебу были услуги преподавателю со стороны родителей в части предоставления доступа к дефицитным товарам, к путевкам, помощь в ускорении движения в очереди на квартиру и т.д. Бюрократия как бы передавала часть своих привилегий интеллигенции.
Казалось бы, что плохого в том, что родители вместо того, чтобы прокутить свои деньги на курортах или в ресторанах, тратят их на обучение детей? Страна-то от этого выигрывает! Или что плохого в том, что бюрократия часть своих привилегий передает интеллигенции?
Но в советской системе эти, казалось бы, позитивные процессы стали базой разложения общества, одной из причин его глубокого кризиса. И кризиса самого образования.
Почему я об этом вспоминаю? Да потому, что все это далеко не преодолено.
Бесплатность образования при ограниченности доступа к нему и сегодня ведет ко всем тем болезням, которые выявились в советском обществе.
Более того, появилась неизмеримо более мощная подпитка этих болезней в виде существенно больших денежных резервов у желающих получить доступ к бесплатной учебе. Все происходит в масштабах, соответствующих возрастанию мощи денег.
Я слышал от одного юриста шутку: жизнь студента, желающего стать налоговым инспектором или прокурором, начинается со взятки за поступление в вуз. Но возьмем вполне узаконенных платных студентов в госвузах. Сам факт разделения преподавателей на тех, кто получил доступ к повышенной оплате за преподавание на платном отделении, и тех, кто остался “за бортом” кормушки, — глубоко травмирует коллектив. А что сказать о “бесплатных” студентах, на глазах которых “платные” студенты, которые явно знают вдвое меньше их, получают такие же оценки?
Я не хочу никого обижать — российская действительность поставила перед вузами чудовищные условия выживания. Но проведенный по моей просьбе анализ показал, что на свои платные отделения многие госвузы перекачивают значительные госресурсы — и площадей, и оплачиваемых по бюджету преподавателей, и общежитий. Фактически платные отделения во многом живут за счет госфинансирования. Это позволяет всю плату за учебу сливать в один котел — котел зарплаты. Мы помним историю с кооперативами в советское время. Директор завода получал от кооператива втрое и впятеро больше, чем от завода, и превращал весь завод в придаток кооператива.
И в вузах мы выходим на тот кризис, вследствие которого кооперативы при заводах пришлось позакрывать. Хорошее дело было загублено тем, что две сферы вовремя и радикально не отделили друг от друга.
Сейчас в российском обществе происходит своего рода перелом. Бытовавшее в последнее десятилетие определенное пренебрежение к образованию сменилось новой волной желания обучать детей. Но этот позитивный процесс в условиях значительных денежных ресурсов может захлестнуть нашу высшую школу волной криминализации — значительно большей, чем прежде.
Поэтому необходимы уже сейчас самые серьезные меры. Суть их проста. Чтобы деньги не привели к деградации высшей школы, надо сделать так, чтобы деньги из инструмента прорыва богатых к бесплатному образованию стали способом получения частного платного образования.
Надо создать ситуацию, при которой платить в бесплатном образовании по всякого рода “левым” каналам, балансируя на грани криминала, а то и просто утопая в нем, было бы менее привлекательно, чем идти по пути нормального платного образования.
Я хотел бы наметить ряд мер в плане реализации этой общей идеи превращения денег родителей из разрушающей силы в конструктивный элемент образования. Об этом — в следующей статье. |
